«Бедностью пахнет», – морщилась богачка в роддоме, попав в палату к бедной Саше. А когда пришел ее муж…»
Саша сжимала в руках пеленку, в которую была завернута ее новорожденная дочь. Девочка тихонько посапывала, а Саша, несмотря на усталость, не могла оторваться от этого маленького чуда. Но счастье прерывалось каждым движением соседки по палате – ухоженной женщины лет тридцати, с дорогим шелковым халатом и парфюмом, который, казалось, впитался в стены.
— Бедностью пахнет… — недовольно прошептала она, отвернувшись от Саши и демонстративно поднеся к носу платок.
Саша только сильнее прижала ребенка к груди. Она не знала, что ответить. Да, у нее нет денег на брендовые вещи, да и сумку в роддом она собирала из того, что смогли найти родители. Но разве это повод для презрения?
— Ну почему мне в палату определили… такую? — богачка вздохнула и поправила свои ухоженные локоны.
Саша опустила глаза. Она привыкла к таким взглядам. Выросла в небольшой деревне, училась и работала, не надеясь на чью-то помощь. Отец ее ребенка сбежал, едва узнал о беременности. А она выбрала — родить, несмотря ни на что.
В палате воцарилась неловкая тишина, когда дверь распахнулась, и вошел мужчина в дорогом костюме. Он нес огромный букет роз и коробку с золотым тиснением.
— Любимая, как ты? Как наш сын? — с улыбкой спросил он, опускаясь рядом с богачкой.
— Все хорошо, милый… Только вот, представь, кого мне в палату определили! — с брезгливостью кивнула она в сторону Саши.
Мужчина взглянул на бедную девушку, на её ребенка… и вдруг побледнел.
— Саша?..
Она подняла глаза и замерла. Перед ней стоял он. Отец ее ребенка.
Жена богача удивленно посмотрела на него.
— Ты её знаешь?
Саша горько усмехнулась.
— Да. Это мой бывший. И, судя по всему… твой муж.
В палате повисла тяжелая тишина. Богачка смотрела то на мужа, то на Сашу, осознавая, что только что презирала мать ребенка, который мог бы быть её сводным братом. Муж бледнел все сильнее.
Саша же, впервые за долгое время, почувствовала внутреннюю силу. Она посмотрела на свою дочь и улыбнулась.
— Знаешь, а ты права. Бедностью тут и правда пахнет. Но не моей. А твоей. Душевной.
Богачка резко отстранилась от мужа, как будто он внезапно стал ей чужим.
— Это что, шутка? — ледяным голосом спросила она, скрестив руки на груди.
Муж нервно сглотнул, бросая взгляд то на жену, то на Сашу.
— Я… не знал, что ты здесь, — пробормотал он, явно пытаясь найти слова, но тщетно.
Саша смотрела на него спокойно. Она не ожидала, что судьба сведет их вот так – в палате роддома, где на руках у нее его дочь, а рядом его законная жена.
— Конечно, не знал, — она усмехнулась. — Как и не знал, что у тебя будет ребенок, да?
Богачка сжала букет в руках, ее ноздри раздулись.
— Ты хочешь сказать, что мой муж… — она обернулась к нему с яростью. — Это правда?!
— Я… — он замялся, но под взглядом двух женщин вынужден был сказать правду. — Да, я знал Сашу раньше. Но это было… до тебя…
— О, так значит, ты просто «забыл» сказать, что у тебя есть ребенок?! — голос богачки стал резким, в нем слышалась не просто злость, а ненависть.
Он посмотрел на Сашу, на крошечное существо в ее руках, и что-то в нем дрогнуло.
— Это… моя дочь?
Саша горько усмехнулась.
— А ты как думаешь?
Он сделал шаг ближе, но она инстинктивно прижала малышку к себе.
— Ты нас бросил. Ты даже не спросил, как я… — в ее голосе больше не было боли, только твердость.
Богачка вдруг резко развернулась к мужу.
— Если ты думаешь, что я буду терпеть это, ты ошибаешься! Я не намерена делить свою жизнь с тем, кто лжет мне в лицо!
Она резко бросила ему букет в грудь, развернулась и вышла из палаты, громко хлопнув дверью.
Он стоял в растерянности, сжимая цветы, не зная, что делать дальше.
— Саша… — его голос был тихим, почти умоляющим.
Она вздохнула, посмотрела на него спокойно и сказала:
— Поздно.
Она знала, что не хочет возвращаться к нему. Да, ей будет трудно. Да, ей придется бороться за будущее. Но в этот момент она осознала, что больше не ждет помощи ни от кого.
У нее есть дочь.
И этого ей достаточно.
Мужчина еще несколько секунд стоял в нерешительности. Он смотрел на Сашу, на ребенка, на закрытую дверь, за которой только что исчезла его жена. Он будто осознавал, что в один миг потерял все – и ту жизнь, которую строил с богатой супругой, и ту, которую мог бы построить с Сашей, но не захотел.
— Может… я могу помочь? — наконец произнес он, неловко переступая с ноги на ногу.
Саша покачала головой.
— Нет. Ни тогда, ни сейчас.
Он отвел взгляд.
— Но ведь это и мой ребенок…
— А где ты был все эти месяцы? — перебила его она. — Когда мне было страшно? Когда я не знала, на что куплю подгузники? Когда я ночами не спала от страха, что одна не справлюсь?
Он молчал.
— Знаешь, я ждала. Ждала хоть какого-то звонка, хоть одной смс. Хоть капли ответственности от тебя. Но ты выбрал другой путь.
Он опустил голову.
— Я не знал, что ты все же решила…
— А тебе было бы легче, если бы я не решила? — холодно спросила она. — Ты просто надеялся, что этой проблемы не будет, правда?
Он сглотнул, но не ответил.
— Уходи, — тихо сказала Саша. — Нам с ней ты не нужен.
Он все еще стоял, будто ожидая другого исхода. Но когда понял, что ответа больше не будет, вздохнул, развернулся и вышел.
Саша смотрела на крошечное личико своей дочери, и тепло разлилось по ее груди.
— Мы справимся, моя хорошая, — прошептала она, целуя малышку в лобик.
За окном вставало солнце, заливая палату мягким светом.
Ее будущее только начиналось. И теперь она знала: бедность – это не отсутствие денег. Это отсутствие совести, достоинства и любви.
А у нее было все самое важное.